Я только однажды был на Борисовском кладбище, в июне 2024 года. Был теплый воскресный день, на кладбище было немноголюдно. У могилы Алексея Навального стояли несколько людей, пришедшие порознь друг от друга. «Последнюю надежду убили», – негромко сам для себя сказал молодой парень. Было очень грустно: и глядя на фотографию молодого мужчины, не дожившего до пятидесяти, и слушая молодого человека с чистым лицом, который не видел для себя надежды вокруг.

Когда в стране появляются политические заключённые, это означает, что власти перестали говорить с обществом с уважением и на равных. Это значит, что власти отказались от общественной дискуссии и не хотят слышать мнение, отличное от своего. А тех, кто это мнение высказывает, ждут политические репрессии – худший вид государственной политики.

Политические репрессии отражают переход власти на язык насилия и ультиматумов. Язык насилия распространяется на пропаганду, средства массовой информации, законодательство, силовые структуры, суды. Язык насилия становится государственным языком.

Язык насилия наполнен энергетикой ненависти. В основе насилия всегда лежит ненависть – личная, идеологическая, классовая. Язык насилия захватывает страну, как оккупант. Язык насилия оправдывает пытки, тюрьмы и лагеря. Язык насилия отрицает право человека на жизнь. Язык насилия убивает людей.

Первыми жертвами насилия становятся права и свободы человека. Свобода слова. Свобода убеждений. Свобода собраний. Свобода совести. Свобода выбора. Свобода и насилие несовместимы, как гений и злодейство. Насилие – это власть тьмы.

Насилие лишает человека не только самой свободы, но надежды на свободу. Насилие показывает себя тотальным и бесконечным. Для смертного человека – пожизненным. Насилие отрицает человеческую личность.

Насилие стремится криминализовать память о погибших. Сначала убивают человека, потом криминализуют память о нём. Криминализация памяти – отдельный вид политических репрессий: это государственный запрет на скорбь, запрет на сострадание, запрет на поминовение.

Я хочу сказать всем, кому сейчас тяжело и беспросветно, горько и страшно: не оставляйте сами себя, сохраняйте надежду в себе, потому что все мы и есть надежда. Не теряйте себя, думайте о себе хорошо. Надежда – внутри нас.

Люди смертны, но насилие – конечно. Оно бессильно перед историей, перед человеческой волей, перед будущим. Эпоха насилия мучительна для человеческой души и самой жизни, но душа и воля неодолимы, когда человек верит в себя и людей. Сохраняйте в себе эту веру.

Не очаровывайтесь никем, но не разочаровывайтесь в людях. Мир прожил много чудовищных эпох, но ни одна из них не смогла уничтожить человеческое начало жизни. Изверги в истории человечества остались извергами, сколько бы памятников они ни ставили сами себе. Люди остаются людьми, и никому ещё не удалось уничтожить человеческое в человеке, если человек сохраняет себя.

Сохраняя в себе надежду, мы сохраняем память о жертвах мрачного времени, жертвах насилия и репрессий, лжи и ненависти. Мы не даём этой памяти высохнуть, сохраняем её живой и нетленной. Сохраняя надежду, мы защищаем в себе человека свободного – самый сильный вид человека из всех существовавших на земле.